Как именно отзываются - это зависит от личного темперамента и отношения к жизни. Некоторым причиняют боль, заставляя еще острее чувствовать возможности, которых мы внезапно лишились на совершенно неопределенное время, и еще сильнее испытывать дискомфорт от ситуации, в которой мы все оказались. И я это очень, очень понимаю! Что уж тут непонятного...
Но для меня такие воспоминания - мой бесценный запас прочности и оптимизма. Во-первых, то, что однажды увидено и пережито, оно твое навсегда. Что бы ни случилось, какие бы невероятные кирпичи не нападали внезапно на голову, этого у тебя никому и ничему не отнять.
Это как прошлое лето в банке с малиновым вареньем. Достаточно открыть крышку - и оно снова с тобой, а ты снова там, в том моменте, который тогда казался совершенно обыденным, а сейчас воспринимается как совершенно несбыточный. С теми людьми, тем дождем и теми запахами незнакомого города.
Я верю, что когда-нибудь все вернется, мы снова поедем путешествовать, иногда тщательно все планируя, а иногда вот так внезапно экспромтом, как мы в январе метнулись в Стамбул. Только вот когда это вернется, сейчас предугадать невозможно. Что делает воспоминания, которыми мы уже обладаем, особенно ценными.
Если видел Айя-Софию, то видел приблизительно все большие мечети - прекрасная и величественная мечеть Сулеймание это подтверждает.
Чтобы войти внутрь, нужно, как и перед любой действующей мечетью разуться прямо на ступенях.
В благословенный несезон внутри почти нет людей. Это значит, что можно без помех ощутить на себе воздействие удивительного, особенного внутреннего пространства, формула которого была найдена в Айя-Софии и оказалась достаточно универсальной.
В этом пространстве как-то иначе течет время.
В этом пространстве на тебя снисходит какой-то удивительный мир, что-то внутри тебя как будто расправляется и одновременно утихает, пространство принимает тебя в свой покой, как в объятие.
Но главное пространство мечети Сулеймание находится вне ее стен, вокруг нее.
Мне кажется, что правильный порядок именно такой - чтобы избежать кессонной болезни, сначала немного привыкнуть, освоиться с пространством внутри, а потом выйти в пространство внешнее.
Практически, как в открытый космос.
Я не уверена, что полный доступ к этому космосу доступен в другое время года, более комфортное.
Мне кажется, что необходим сильный холодный дождь, сшивающий, простегивающий все в одно космическое одеяло.
И ветер с Золотого рога, который почти отрывает от земли.
И чтобы чаек над Золотым рогом носило и закручивало, как чаинки в огромной чашке космического чая, который вот именно сейчас энергично мешает... ну сами предположите, кто.
И чтобы улицы вокруг были мокрые и пустые, как предвиденье и репетиция пустых улиц, которые, оказывается, ждали нас совсем скоро, но мы тогда не могли этого понять.
И даже мокрые ноги и миска горячего турецкого чечевичного супа в ближайшей забегаловке после, по моим ощущениям, являются важными условиями, чтобы этот мокрый, холодный и бесконечный космос как-то уместился в душе и остался в ней навсегда.
Все-таки мы молодцы, Федор и Артем, что подорвались! Эта поездка, эти три странных и безумных дня в Стамбуле только тогда казались странными и безумными, сейчас-то стало совершенно понятно, для чего все это было.
Это был запас воздуха, свободы и космоса, чтобы пережить то, что мы сейчас переживаем. Поставим себе галку. И учтем на будущее - при первой возможности подорваться куда-то... ну, вы поняли.
Journal information